Глазами Барского Печать
Хочу всё знать - С колокольни искусствоведа

Остров Кипр глазами пешеходца Василия Григоровича-Барского

 

Туда, где улетает и тает печаль,
туда, где зацветает миндаль…

(А.Вертинский, «Палестинское танго»)
Тамо едва не вси раждаются бистроумни же и лепогласни; жени же носят одежди благообразни и немногоценны.
В том убо прекрасном острове видех благоразумних и благонравнихь мужей и многое их к мне страннолюбее
(В. Григорович-Барский, «Странствия по святым местам Востока с 1723 по 1747 год)

Василия Григоровича-Барского, уроженца Киева, точнее слободы при Киево-Печерской лавре, сегодня можно было бы назвать блогером-путешественником. Странствия стали его сознательным выбором и образом жизни по причине нестерпимого желания увидеть собственными глазами святые места, о которых он узнал, начав учебу в Киевской духовной академии. Ректором ее в ту пору был сам Феофан Прокопович. Василий был любопытен к наукам и художествам и имел охоту видеть чужие страны. Вынужденное путешествие во Львов с целью найти врача, который бы вылечил его ногу, укрепило молодого человека в решении странствовать. Мать со слезами благословила сына на дальний и трудный путь, и он отправился во Львов. Ногу ему там вылечили, но и домой вернулся Васлиий спустя долгие годы, исходив своими ногами весь Ближний Восток, Грецию и существенную часть Италии.

Все свои впечатления он тщательно записывал в дневники, многое зарисовывал, не совсем академично, но вполне узнаваемо. Эти рисунки порой наивны, как и наши фотографии, которые мы выкладываем в интернете, чтобы показать, какие места мы посетили и какие мысли по этому поводу посетили нас. 

Юлия БузыкинаЮлия Бузыкина

Нередко и наши более или менее дурацкие фотографии из путешествий иногда получают огромную историческую ценность, особенно если здание это перестало существовать или подверглось некорректной реставрации. Что уж говорить о рисунках Барского, которые имеют огромную научную и историческую ценность, потому что нередко изображают то, что до него, возможно, вообще никто не рисовал. А также то, чего мы больше никогда не увидим. Или то, что есть и сейчас, но выглядит иначе или наоборот точно так же. Язык его – это отдельная песня. Это как бы церковнославянский, пересыпанный украинизмами, греческими, латинскими и арабскими словами по мере надобности. Этот язык роскошен, поэтому я буду много цитировать. Между прочим, его опусы были переведены на греческий язык, что говорит об огромной востребованности.

 

 

Хотя наш путешественник побывал на Кипре трижды (в 1726, 1727 и 1734-36, не учитывая коротких заходов кораблей в гавани Кипра по дороге куда-либо еще), остров не был одним из мест, куда Барский хотел бы попасть во что бы то ни стало. Скорее наоборот. Он стремится на Патмос – попадает на Кипр, хочет идти в Египет – из-за погоды приходится пристать к острову и ждать. Видимо, остров полюбил его сам и периодически возвращал, чтобы Василий учил студентов латинскому языку, ходил, записывал и рисовал.

В 1726 году в сентябре Василий спустился ненадолго со стоявшего на рейде корабля и на лодочке добрался до берега. Вместе с двумя иерусалимскими иноками он осмотрел две церкви, очень простых по архитектуре, но древних и крепких. Посетил «градец мал, некрепкаго и нелепаго строения» (Ларнаку ?-Ю.Б.). Ходил по садам, «и под сению их витахом, ядохом и пихом. Тамо же и препочивахом». Посмотреть он тогда ничего не успел, но пометил, что здесь хранится чудотворная икона Богоматери, писанная самим Лукой евангелистом, что здесь был архиепископом Лазарь и «вторицею» преставился. Барский провел здесь полтора дня, 19-20 сентября, но успел отметить, что «турецкие рожки», то есть стручки рожкового дерева, здесь лопатами сгребают яко гной и продают купцам. Больше он не мог задерживаться и отбыл на том же корабле в Палестину.

В 1727 году Василий попал сюда по дороге в Египет. По пути в Дамьетту (в этом египетском городе-крепости французский король Людовик Святой героически заболел дизентерией во время крестового похода) противный ветер вынудил путешественников пристать к Кипру, чтобы пополнить запасы и дождаться подходящей погоды. В этот раз он задержался на подольше и даже осмотрел основные святыни и достопримечательности острова. 29 апреля корабль причалил к граду Лемесу (Лимасолу) и Василий отправился в Левкосию, где оценил величественный Софийский собор, превращенный в мечеть: «велика и зело прекрасная, от камене резанного зданна, яже издалече вне града зрится; нине Турки превратиша ю в свой мечеть, идеже собирающеся молитву деютъ, и несть християнину волно внити внутръ. Сего ради ниже азъ могу явити красоти ея внутръныя, токмо слишах от християн майсторов, иже некоего времени потреби ради здания, повелениемъ агарян работаху внутръ, яко зело лепа есть»

Левкосия

Левкосия

ЛевкосияЛевкосияЛевкосия

Посетил он также Ларнаку, которая тогда была вовсе не той, что сейчас: «Ларнака нестъ градъ, ниже весь, но место близ брега морскаго стоящое, идеже обитают консули Француский и Ангелский, управления ради и сужения своего люда, по морю кораблями приходящаго. Есть же близ Ларнаки инное место, рекомое Аликесъ, на самом брезе при море стоящое, еже есть пристанище кораблемъ, идеже припливают корабле от различнихъ стран, Французские, Ангелские, Турецкие и прочии и привозят товари, яже требуетъ Кипр, отъ Кипра же взаимъ иние взимаютътовари и развозять въ своя странни, яко то: вино, сиръ, масло, медъ, рожки турецкие, фарби, родящиеся на Кипре и прочая».

Аликес и Ларнака

Аликес и ЛарнакаАликес и Ларнака

 Конечно, путешественник посетил церковь Св. Лазаря, причем по топографии того времени она находилась скорее в Аликес. «На пристанищи оном обретается храм, крепким иждивением сооружен, якоже некая царская палата; о нем же не ложно повествуется, яко созда святий Лазарь, оний, его же Господь нашъ Иисус Христос по четвертом дни умертвия его в Вифании воскреси от мертвих. Къ тому же лучшое имами сведителство, яко в томьжде храме, в великом олтаре, внутръ в земли, яко насажден глубоко есть гробъ, аки мала пещера изритъ, в немже бяху положенни мощи с. Лазаря,егда успев торицею, по епископствовании своем в Кипре (якоже от жития его свидетелствуется). О мощех убо не слишах, где обретаются, гроб же и до нине въ церкви есть, въ чести и почитании християнъ».

Церковь Св. Лазаря

Барский описывает также два соленых озера, где турки добывают соль, не разрешая больше никому этим заниматься. Он обратил внимание на францискансий монастырь в Ларнаке (монастирь Францешканов, иноков Римских), а про про Хала Султан Теке, мавзолей Умм Харам у него нет ни слова.

Солёное озеро и мечеть

13 июня 1727 года Барский из Лимассола отправляется пешком в Киккский монастырь «поклонения ради». Это занимает у него два дня, на третий путешественник прибывает в монастырь, и здесь его так хорошо принимают иноки, что он задерживается на неделю. Монастырь показался ему «зданием невелик, но строением и расположением изряден». В небольшой, но лепотной церкви он увидел главную святыню монастыря, Киккскую Богоматерь: «Тамо в храме обретается едина икона Пресвятия Деви Богородици, именуемая Одигитрия, даржащая на правици Господа нашего Иисуса, ко младенца зело умиленна, сицевим образом (в рукописи место для рисунка, но рисунка нет). Ея же исписание не зрится, - вся покровенна есть, кроме лица, среброкованною цатою. Чудотворением от ветхих времен даже и до нине прославляемая; пред нею же на всякой денъ иноци молебний поютъ. Не токмо же Кипрский народ, но и окрестнии далекие странни в велицем почитании икону ту имутъ». Он приводит легенду о Киккской Богоматери, про инока Исайю, дукса Исаакия, больную царевну и так далее.

Монастырь Киккос

Описывая красоты этого места, Василий упоминает источник воды, который существует и по сей день. Тогда он назывался Αγιάσμα Παναγίας, то есть освящение Богородицы. «…вода паче оная въ всемъ Кипрскомъ острове лучша обрестися не можеть, понеже чиста яко христалъ, хладна же, аки ледь, яко едва зуби понести могут пиющаго ю, здрава и легка на стомах сице, яко не токмо неболезненну, но и немощну помощна». От взгляда путешественника не ускользнуло и то, что здесь единственное на Кипре место, где растут кедры, как в Ливане.

19 июня Барский отправляется в монастырь св. Маманта, пешком это занимает у него один день пути.

Монастырь св. Маманта:

Монастырь святого Маманта

Монастырь святого Маманта 

Путешественник приходит к выводу, что этот монастырь – самый красивый на Кипре. «Монастирь оный стоитъ на поле зело равномъ и веселом, отъ странни восточния близъ гор, от странни же западния близ морскаго брега за едину милю; есть же строениемъ въ подобие града, на четири стени расположенъ, строениемъ низний, въ широту же и долготу доволно пространен, двое вратъ великихъ, аки градскихъ, иматъ, яко найвишая колесница вползти внутръ может; есть же весь от сеченнаго въ едину меру камене великаго, белообразнаго здан гладкимь и лепимъ художествомъ, подбне якоже храмь святия Софии, еже есть в граде Левкосии, о нем же предъ писах». Он подробно описывает архитектуру и внутреннее убранство храма, упоминает икону мученика и гроб мраморен, в котором должны быть мощи, но неизвестно точно, там они или уже нет, при этом, гроб его источает миро, которым правоверные, намазавшись, могут исцелиться. Кстати, маслянистая субстанция наблюдается при гробе мученика Маманта и в наше время.

СаркофагСаркофаг

Барский пересказывает историю, которая отражает реалии выживания православного духовенства на Кипре, скорее всего, вполне реальную, потому что весь XVII век представители Кипра, в том числе и монастыря Св. Маманта приходили в Москву с запросами средств с целью выкупить церковную собственность у турок, имеющих на нее свои планы.

«Обител та иногда, в время християнства, бяше богата и множество имеяше иноков, нине же есть убога и иноков мало сут, понеже стоит в едином селе, между молвою народа, недалече от града, идеже Турки в пол с християни обитают и тяжкие дани налагают, завидяще лепотному строению. Единою бо Агаряне хотяху отъяти от иноков монастир оний и превратити церковь в мечеть к богомолению своему, понеже в то время не живяху Турки в веси той, но приходящи от града или грядуще откуду, потреби ради, препочиваху случаем или нощеваху тамо, и сего ради, ниже капища своего имеяху, но хотяху отъяти церков в руце свои, еже аще би Бог хотел, удобно би било, и нине есть, обаче Бог, молитвами святого, великомученика Маманта, не попусти сицевому ущерблению бити. Игумен бо обители тоя моли Агарян, да не отъимуть церкве, и обеща им со творити иное капище новое, еже и сотвори (Господи его спаси), и тако свободи обител от рук неверних».

 

 

Побыв недолго в монастыре и вкусив с игуменом трапезу, неутомимый пешеходец отправился в Левкосию с целью получить у местного паши турецкий отъездной документ, мухуртягат. Ожидание заняло остаток июня, и вот 4 июля путник идет снова в Ларнаку и Аликес, к пристанищу морскому, по пути успев заскочить в монастырь Святого Креста, на горе высокой. Тем, кто более или менее знаком с Кипром, уже сейчас ясно, что этот монастырь, находящийся в 4 часах хождения от Ларнаки и Аликес, не что иное как Ставровуни, а рисунки, сделанные с двух ракурсов, с моря и с обратной стороны, окончательно убеждают в этом.

Тимиос СтавросТимиос Ставрос

«В един же от дний сам аз тамо отъидохь и сотворихь должное поклонение и премедлихь три дни: посетихь же и иние монастирские места вкупе с игуменом обители тоя. О монастире оном сице известно есть: яко в время оно, егда Святая Елена царица обрете Животворящий Крест Господен в Иерусалиме и возвращашеся в Константинополь, когда приста в Кипр, и видящи ону гору високу еще издалече на море, и взийде на ню, посещения ради, и угодно ей бист место, и созда храм Воздвижения Честного Креста и монастирец мал, понеже место узко верху, и соделавши крест от древа велик, яко сажен в висоту, вложи част Христова Креста не малу и остави на благословение обители, яже и донине силою Всечестного и Животворящего Креста и молитвами её соблюдается. Монастирь оний зданий много не имат, понеже токмо церковь пространна в шпроту же и долготу, низка же строением, но изрядна; две малие имат сверху глави, внутрь же шестию столпами есть поддержима; триипостасна иногда бяше, нине же токмо на среднем престоле литургисуют; келий в монастире мало суть, токмо четири или пят, итии тесно к церкви призданни суть. Обаче зело место лепое и веселое, безмолвное же и уединенное и прохладное, понеже тамо, висоти ради, всегда ветр обретается, аще низу и нест. Иноци токмо два тамо неисходно сидят,  церковного ради пения, прочий же на метохах монастирскихь, низу гори, понеже горе ничто жо нест, токмо камень сух…»

Монастырь Ставровуни 

Нагулявшись, он вернулся в Лимассол и 18 июля отплыл на французском корабле в Египет: «и обретше корабль Французский, хотящий плисти в Александрию, наяхом и вкораблившеся от плихом от славного острова морского Кипра, Июлия 18 числа, хотяще дойти в Александрию, яже 500 мил отстоит».

В 1734 году Барский приезжает на Кипр уже надолго. Вообще-то он хотел из Триполи в Сирии попасть на остров Патмос, посетить монастырь Иоанна Богослова и пещеру, где тот слышал Голос, а также подтянуть греческий, но Бог судил иначе, и, не найдя корабля, Барский, страдающий болезнью, попадает на Кипр в сентябре 1734 года. Он проведет на острове два года, обучая сам латинскому языку студентов духовной семинарии и лично архиепископа Феофила, который очень ему благоволил. Сразу из Аликес (недалеко от Ларнаки) наш герой отправился прямиком в Левкосию, потому что был наслышан об архиепископе как об очень мудром и добродетельном человеке. Преподавая латинскую грамматику врученным ему ученикам и пользуясь расположением Феофила, Василий понемногу приходит в себя и начинает совершать небольшие вылазки. В ноябре он посещает монастырь святого Мины, Лефкару, а также церковь Тимиос Ставрос, Честного и Животворящего Креста. Он пересказывает легенду, что здесь хранится привезенная царицей Еленой частица Истинного Креста Господня. Реликвия представляет собой небольшую дощечку со следами гвоздей, к которой были прибиты ноги Спасителя. И тут случилось неожиданное. 10 апреля 1735 года на Кипре произошло землетрясение. Многие здания пострадали, но самым неприятным было даже не это, а разразившаяся в больших городах эпидемия, из-за чего студенты были распущены, архиепископ отбыл в загородную резиденцию в горы, а наш пешеходец, оставив в Левкосии вещи, отправился бродить по острову, осматривая труднодоступные места и посещая дальние монастыри. Он избегал больших поселений, опасаясь заразиться. Ночевал в монастырях, хотя иногда его не впускали как возможного разносчика инфекции, только выдавали еду и питье. Так было всего несколько раз. Василий исходил весь остров пешком, посетил селения и скиты Троодоса, заглянул в Киккский монастырь и к святому Маманту, обошел северный берег.

Фамагуста

ФамагустаФамагустаФамагуста

Путешественник побывал в монастыре св. Мины, монастыре св. Иоанна Лампадиста, аббатстве Беллапаис, которое он называет Телабаис и не хочет рисовать, потому, во-первых, его нарисовать объективно трудно, а во-вторых, оно уже тогда было сильно руинировано. Он посещает монастырь Богородицы Ахиропиитос, монастырь Агиа Мони, Енгейстру и пещеру св. Неофита близ Пафоса и сам Пафос, отдав должное в том числе святилищу Афродиты, бродит по Акамасу, взбирается на Троодос и Столпную гору, заглядывает «вторицею» к св. Маманту и в Киккос. И это только самые известные места. Он пережил многие приключения, наслаждался гостеприимством и мерз под открытым небом, заблудившись в горах, но в итоге все кончилось благополучно. Этот эпизод странствий заслуживает отдельного рассказа, поэтому я напишу об этом как-нибудь специально.

 

 

Описание монастыря святого Неофита заслуживает того, чтобы воспроизвести его здесь, потому что Барский первым дал характеристику его восхитительным росписям XII века, их необычной иконографии и выдающимся художественным достоинствам. Монастырское строение он сумел зарисовать. Слово путешественнику:

«…шествовах заутра верху онихь гор, восходящи и нисходящи, два часи, и прийдохь к монастирю нарицаемому Енглестра. Монастир оний ест от древних некиих знаменитих и богатих ктиторей создан в имя пресвятия Богородицы, именно же неизвестно от кого, ибо монастир весма обнища, и ниже кодики обретохь, ниже каково любо буди о нем слышах предание, се точию: яко тамо изначала, в единой пещере горы тоя, в удоле обретающейся, скиташеся препо добний отец Неофит, древний святый Кипрский, иже и церковь малу таможде в вертепе имеяше, яже и до нине соблюдается, на стране западней, внутрь монастиря, о чесом последи широчае. По смерти же его умножися и расширися обитель к общему жителствованию. Обретается в епархие епископа Пафского, его же митрополия, си есть Паф град, отстоит оттуду триех час хождением, обаче не под его власть належит, но под архиепископску, ибо изначала ест обитель ставропигея, яже создася, с многим трудом и иждивением, на месте тесном и неудобном, в удоле прискорбном, при отвалении горы, при потоце далом. Имат келий близ десяти, лепотним художеством, от камени тверда и крепка, углосеченного, зданних иноки же зело малочисленни, точию два или три тамо обретохь, и тии не могут ниже чина иноческого, яко же подобает хранити, ниже болше числом умножи тися, ради многих насилий и нестерпимих даяний Турецких. Обстоит окрест високими горамы, не имущими леса, но точию мали древеса, хврастия же и билия раждаюицими. От востока убо и полудни удолем окружается, от севера же и запада стеною монастирскою суть горы навислыи. Двема вертогради красуется внутрнимь, в нем же сут точию древеса шелкови и благоуханная зелия, и внешним, в нем же различная древеса. От страни запада обретается источник толст води хладной, сладкой и здравой.

Таможде, на отвале, нии гори, в неудобним въсходомь, аки ластовичное гнездо, обретается пещера святого Неофита предъреченного, идеже нине ест церковь в имя преподобного, зело мала, исписанна вся некиим иконописанием страннимь, необичнимь, ужасним и к умилению подвизающим всякого благочестивого поклонника. Внутрь же олтаря гроб преподобного, в нем же иногда погребенны святии его мощи, яже никогда же не откришася, якоже слышах от инок, и донине сокровенны пребивают, и гроб же оний есть мрамором покровен и нине есть вместо жертовника, идеже совершается, проскомидия. Монастир имат два входи велики, от востока и запада, сут два мали, от востока и юга, от них же единими в удол нисходят к потоку и тамо малу обретающемуся источнику, и другими в сад. Что же реку о общем и началном храме иресвятия Богородицы, внутрь монастира, на странне северной стоящем, и с каковими похвали опишу немалу его лепоту? Много слово простерти подобаше, обаче аз краткими словеси великолепую его извещу красоту. Есть расположением ни велик, ни мал, но мерен, в долготу же, широту и висоту равен; светел, с многими окнами, и сверху с лепозрачною главою. Отвне и внутр от чистого и художне сеченного угодного камени создан, два врата великолепа имущ, от запада и юга, идеже и седм степеней круглозданни, ради врат полуденних, високо стоящих. Отвне прением покровен, внутр же иконостасом, олтарем лепорасположеннимь, светилники, полиелеем и искусним иконописанием доволно украшен и долу мраморнимы дсками лепотно послан. Съболезновах же, яко не имат никакового украшения от сребра. Поддержится же вся тяжесг его шестма столпамы, изрядно зданнимы. Словом рещи, красней ест храм оний от всех предписанних, кроме святого Мами Морфу, вторую бо по оном похвалу достоин имети. Паперти же не имат, ибо (якоже слышится) в время созидания пленися остров Кипрский от бесурман, и недокон чань монастир остася. Наконец, воздух имат здрав и воду, и оттуду издалече зрится море, яко двою часу хождением. В оном монастире игумен случися быти сладкоглаголив и страннолюбец, иже мя восприят честно, с любовею, но не могох тамо коснити время, бояхея бо, губителства ради, да не приидет кто поражен от окрестних весей. Премедлих же тамо три дны и изобразих истинно обител ону с многим, елико могох, тщанием, якоже зде на хартии зрится». 

Монастырь св Неофита

Монастырь св НеофитаМонастырь св Неофита

Среди забавных и примечательных эпизодов странствий Барского по Кипру приведу те, в которых путешественник обращает внимание на вещи, являющиеся и по сей день визитной карточной острова. Например, это Афродита. Барский посетил ее святилище в Старом Пафосе.

«Тамо древле создан быст от Еллин некий знаменитий и многоценний, и изрядний храм великий в чест бесчестной и мерзосной богине Афродита, иже нине раз зорень ест. Колони же тамо или столпи единокаменни, сице велики и крепки бяху, яко три еще и донине стоят и пасти не могут тол многим бывшим трусом в Кипре. В иних же храмехь христианских колоны меншии и мрамори различнии, семо и овамо, по стогнах, в прасе и земли валяеми попираются, и к многому съжалению и воспомянениго древней красоти мимоходящих подвизают (оная богиня Афродита именуется и Киприс, юже Кипрстии имеяху заступницу в нечестивой любве телесной и многую ей чест возда ваху)».

Святилище АфродитыСвятилище Афродиты

Разумеется, мы все знаем про рожковое дерево. Оно растет и в Святой Земле, но благодаря Лоуренсу Дарреллу оно стало одним из символов острова.

« Рожков Турецких толь многое изобилие родится, яко многие наполненни великие доми ймут и лопатами, аки гной сьгребають, иде же приходят купци великие и наполняют корабле многие и развозят в инние царства».

Рожковое деревоРожковое дерево

Что я еще забыла? Правильно, командарию.

«…прийдох в вес великую и знаменитую, Келаны именуемую, лежащую в епархии епископа Китского, и тамо препочих мало у перво началного священника и хлеб ядох. Вес она стоит недалече великой гори Троода, на низших горах, на месте веселом, над потоком, или малою речицею, при воздусе легком, при водах текущих, с многими виногради пресладкими. Оттуду исходить сладкое некое и крепкое вино, и прослутое в всем царстве Турецком даже до Италии, именуемо командария, яже чрез многи лета пребивает невредно, и елико ест ветхо, толико силнейше и благоуханшое бывает».

КомандарияКомандария

Кроме того, Барский обнаруживает, что киприоты измеряют путь временем. «Вестно же буди, почто часы, а не миле пишу, ибо в Кипре сицевим обичаем числят расстояния же и шествования».

Не ускользнула от его взора и особенность архитектуры горной части острова – скатные крытые черепицей крыши, защищающие строение от снега и скрывающие его истинное утсройство. Монастырь Иоанна Лампадиста:

«Имат же главу, но отъвнутр точно зрится, отвне же никако, ибо вес храм покровен есть единим великим древя ним покровом и верху плинфами, си есть черепицею, снегов ради и мраза. Краткий в долготу, ради тесноти места, на нем же монастир основася, в широту же дважди пространнейший и мраморними дскамы лепо послан».

Монастырь св. Иоанна Лампадиста

Монастырь св. Иоанна ЛампадистаМонастырь св. Иоанна Лампадиста

На Кипре нет больших рек, что выходцу с берегов Днепра, до середины которого долетит редкая птица, странно. И он тоже об этом пишет.

«Известно же буди, сицевих малих рек ест доволно в Кипре, от них же болшии сут седм или осмь, исходящий от височайшей, болшей и пресловутой гори, нарицаемо… Троодос и сии многи млыни имут, и многи користи творят, напаяющи древеса и поля, и напоследок впадают в море, иже соравняеми с реками Российскими, едва потоки или источники могут именоватися; тамо же общенародно именуются реки, от них же иннии, меншии, не впадают в море, но тамо, в томьжде острове, погружаются и исчезают внутр землы»

Река

Даже сейчас на острове есть рыбные хозяйства. Были они и в XVIII веке, когда монастыри выживали натуральным хозяйством, кто «воспитанием козлищ», то есть скотоводством, а кто разведением рыбы:

«Оттуду шествовах все полем равним, часа четиры, к монастиру святого Маманта. низшедши же от монастиря святого Георгия на равнину, прейдох едину вес малу, идеже суть мало жилцовь, но обретаются древная здания и источник велик води текущей, иже собирается вь едину дексамению, си есть сажалку каменноозданну, сице велику, яко езеро зрится быты. Повествуют же, яко ктиторы предъреченного монастиря тамо имяху подворее, в нем же жителствоваху, найпаче вь время летное, предреченную же дексамению имеяху ради воспитания риб».

Среди природных диковин Кипра Барский указывает и на то, что нас уже не удивляет, потому что мы на эту тему не думаем. Эти вещи встречались Барскому в ходе трехдневной экскурсии, устроенной для него игуменом монастыря Трикуккя. В монастыре св. Маманта в Курее (не путать с Морфу) игумен монастыря Богородицы Трикуккя в Троодосе

Трикуккя

ТрикуккяТрикуккя

 

ему показались удивительными два источника, один из которых имел воду соленую и тепловатую, а второй – холодную и приятную на вкус, а также странный минерал, черный со светло-зелеными прожилками, мягкий внутри, очень твердый снаружи. По-видимому, это асбест, Барский именует его «баволнянным», то есть бумажным камнем:

«…камень некий тамо естественнородний на подворе монастира обретается лежащ, от странни западней, черновидень, в нем же суть некий жили белии, зеленовидны; камень убо ест тверд, аки железо, жилы же они мягки и расзбиваеми расчесаются и протяза ются, и плетутся аки бамбяк, си ест баволна. Сего ради от Кипрских жителей именуется бамбакопетра общим язиком, си ест баволяний камень; в книгах же еллиногреческих, якоже пишетъ Диоскорид (на дворе 1735 год, а он на Диоскорид ссылается! Это же еще античное чтиво, популярное в Средние века. – Ю.Б.) и инии, нарицается λίθος ἀμίαντος си ест камен бескверний. Повествуют же, яко того ради сице именуется, яко в огни не сохаряет. Не токмо же оний, при монастире лежащий камен, но и вси гори, окрест монастира обстоящий, яко днем обхождения и вящше, таков чудесний камен раждают. Повествуется же, яко древний царие христианский, илю обладаху Кипром, творяху от жил оного камени одежди, яже, егда хо тяху очистити от скверн, не омиваху в воде, но в огн вьметаху, и сице вся нечистота их съгоряше, одежда же, или судар, невредим от огня исхождаше, чист же и бел являшеся, что аз испитах своими руками и чудихъся дозела, рекущи: велий еси Господи и чудна дела Твоя, и никое же слово доволно к похва лению чудес Твоих! Како бо нест чудесно всякому, яко вся потребляются огнем, аще и твердша камени, но оная жила расчесуемая прядется, плетется, тчется, аки волна, или аки шелк, и, повергаема в огн, абие палится воскоре, аки хартии или платно, неотменно с огнем червленящися, последиже, наносима вон, паки невредная и белая пребивает, якоже и прежде. Обаче художество оного каменя нине, в время власти Турецкой, в глубокое забвение прийде, не сут бо Агаряни в сицевих вещехь хитростни и любопитни; последиже, аще Бог паки возвисит рог христианский, может от хитростнихь маисторовь работатися, якоже и прежде. Тамо пренощевах с предреченним провождаюицим мя съпутникомь, и заутра премедлих до полудни, копающи и разбивающи тамо окрест в горах камены, и собрах от каменя оного немало и взяхь с собою, имущи намерение принести его в Киев, в отчество мое, удивления ради многих. Чудна во истинну вещ камень оний, внутрь земли мягкой есть мягчайший я бел, аки снег, верху же земли, в каменех, идеже палит слонце по вся дни, и дожди, и снези стужают, есть твердейший и зеленообразен, тяжек, аки камень, зримий аки камень, или аки сткло; толкомый в зуби, аки камень мнится быти, скребомий же ногтем или ножемь, или толкомий, бывает аки баволна».

Отпраздновав Рождество, Василий вспомнил о своей цели – Патмосе. И снова не нашел корабля, а потому отплыл в Миры Ликийские 13 августа 1736 года. На корабле, подводя итоги своего путешествия, он суммирует свой опыт о Кипре в 11 пунктах.

 

 

Всех убо Монастирей в Кипре, малихь же и великих, тогда обретахуея болше седмидесят, от них же лепотнейшии двадцат четири изобразих на хартии, прочий же худший точию описях повестию, о чесом в мимошедшихь листах путника зри. Зде же, наконец, похваляю не мало обще вократце вес остров Кипрьский, ради многих изряднихь в нем вещей обретающихся:

1) Яко Кипр нарицаеться от тучной и плодовитой земле. Оиде бо много рождается пшеницы и ячменя и иннихь семень, яко не точию всегда тамо изобилие бивает, но и в окрест нии странни продаются.
2) Тамо елея, меда, масла и сира, и животнихь велие изобилие, найпаче раждаются зело изрядни образом и скороходством мулы.
3) Кипръ имат удобородну землю к ископованию злата, сребра, меди, железа и прочиих металлов.
4) Раждает камен адамант и камен баволняний, и различнии фарбы.

Данный тезис нуждается в пояснении. Под адамантами имеется в виду, скорее всего, горный хрусталь. Баволнянный камень, сиречь асбест, до Киева так и не доехал. По дороге в Иерусалим Барского ограбили бедуины, отобрав почти все его имущество, в том числе диковинный камень и одежду. Записи на наше счастье брать не стали. Разбойники пустыни уважали золото, а в том, что бумага – это ерунда, были уверены на сто процентов (Где ящики с золотом, Оранс, где обещанное золото? – вопрошал Лоуренса Аравийского Ауда Абу-Тайи, швыряя на пол стопки банкнот в известном голливудском фильме).

5) Древа садовни и лесовни, овощей изобилие, не точию. от древесних, но и оградних, от карбузов же и дин, от инихь разнихь трав ядомих, виноградов же и вина бесчисленное множество и различество, найпаче же вино сладкое и благоуханое, наридаемое командария, иже вь Венецею и в ини западни страни от пришивающих тамо кораблей с тщанием искупуется.
6) Баволни (в данном случае речь идет вроде бы о хлопке. – Ю.Б.) и шелка раждает много, и некое зелие, червен корен имущое, наридаемое ализари, им же многи тамо, куплю деюице, богатятся.
7) Тамо едва не вси раждаются бистроумни же и лепогласни; жени же носят одежди благообразни и немногоценны.
8) Тамо церквей и монастирей множество, и священников, и говение и пение, и вся лепота церковная.
9) Разбойницы в лесах, в горах и на распутиихь отнюдь не обретаются, и в градех татий мало, точию блудников от Турков же и от христиан бесчисленное множество, и волшебников такожде. В общем, на острове всегда было относительно безопасно. Основаная проблема – мошенники, о чем и Даррелла предупреждали.
10) Имат 4 пристанища; к ним от различнихь стран припливают корабле.
11) Окрест приближается к великим и знаменитим страннамь: от востока и севера великою Анатолию, идеже ест Аравея, Сирея, Килекия, Каппадокия, Писидия и прочий странни, простираема даже до Константинополя; от полудни же к Иерусалиму, Египту, Ливеи и Ефиопеи, от запада же к Роду и иним островам Белого моря.
В том убо прекрасном острове видех благоразумних и благонравнихь мужей и многое их к мне страннолюбее, премедлих около двох лет, семо и овамо проходящи, и множицею впадох в недуг и Божиею помощию оздравехь. Вь всем бо Кипр ест многой достоин похвали, кроме точно яко воздуха не имат здрава, найпаче же в Левкосии и Ларнаце. рассуждается же и сей ради вини, яко не видехь тамо зело престарелих людий, якоже в инихь странах.

О пешем маршруте Барского 1734 – 1736 года расскажу в другой раз специально. Мы узнаем, где и как именно принимали путешественника, и что показывали в труднодоступных уголках Троодоса.

 

Юлия Бузыкина